Потоп Потокович Посухов стоял голым на карнизе высокого дома на высоте семи этажей, скрываясь между двумя окнами.
Посухов не любил лазать по карнизам. Его, немолодое уже, тело было бледным, вялым и дрябло-одутловатым.
И хотя вид на окружающий мир открывался прекрасный – край восходящего солнца уже показался над дальним холмом; густые кроны величественных, исполинских деревьев вдали, за изгибом широкой ленивой реки, обрели в первых лучах солнца, непередаваемую никакими словами, золотистую окраску; неспешно плыли в голубой вышине большие белые глыбы облаков, подсвеченные снизу красненьким… , — мысли Посохова были в серых тонах, а чувства его немногочисленны, но трансцедентальны и невообразимо печальны.
— Почему так устроено все в этом мире? – думал Потоп Потокович. – Надо ведь собираться на работу. Попить бы с женой мятного чая, поболтать о всяких пустяках, вроде прекрасности этого утра, и отправиться исполнять тяжелое, но приятное свое призвание… Ан нет! Опять нарисовался любовник жены, и пришлось в суете карабкаться за окно и скрываться здесь.
На том же карнизе в нескольких метрах справа от Посухова маячил сосед, к жене которого тоже явился любовник. Но пожилому тощему соседу, имени которого Потоп Потокович не помнил, явно не было дела до размышлений о мироздании. Он поеживался на свежем ветерке, позевывал и почесывался, ожидая, когда можно будет снова залезть в окно и продолжить …
— Продолжить что? – задался новым вопросом Посухов? – Продолжить жить? Но ведь и сейчас это жизнь! А впрочем, какая разница?
Сосед заговорщически подмигнул Посухову и, прикрыв рот со стороны окон ладонью, словно это могло заглушить звук, замогильным голосом засипел-зашептал:
— Воет сука девять суток, призывает кобеля. Чтоб скрестившись с ним паскудно, принести ему щенка…
Посухов нетерпеливо махнул рукой. Он хорошо разбирался в поэзии и эти стихи знал давно.
Сосед замолчал, но изнутри распираемый поэтическим восхищением, задергался в подавленном хихикании, зажимая себе рот руками. В какой-то момент сила смеха одолела его телесное сопротивление, он загоготал, схватившись за живот и, перегнувшись пополам, полетел вниз, невзирая на то, что карниз был для пережидания на нем предназначен.
Потоп Потокович с неудовольствием наблюдал за этим действом.
Снизу навстречу падающему телу моментально рванулись, надуваясь, противопаденческие системы и, встретив его на высоте примерно пятого этажа, тут же двинулись вниз с замедлением, плавно гася энергию ускорения, и мягко опустили соседа на землю у края газона с чудной зеленой травкой.
Сосед немедля вскочил на ноги и неровной трусцой посеменил к подъезду, негромко ругая нехорошими словами неизвестно кого.
Посухов опечалился вконец.