Не знаю, как для других — тех, которые на спектакли наверное пару раз в неделю бегают, — а для меня театр — тёмный лес. Хотя нет, в тёмном лесу я бывал гораздо чаще, чем в театре.
Один раз сподобился посетить постановку по мотивам Ремарка и практически сразу сдружился почти со всей труппой. Вот и пускай меня после этого в культурные места.
Но речь не совсем о театре, а снова о том, что судьба моя щедра на встречи с интересными человеками.
На этот раз расскажу о хрупкой, как Дюймовочка, красавице Юлии — предводительнице небольшой, но дружной театральной труппы.
Юлия в упомянутом спектакле — и режиссер, и худрук и актриса. Девчата и ребята актеры, несомненно, хороши, но мнится мне, что без её энтузиазма никакого спектакля не было бы.
Не будучи экспертом и не обладая полной информацией, делюсь своим субъективным мнением, базирующемся исключительно на эмпирическом опыте.
Юлия обладает холодным отточеным интеллектом. Такое впечатление у меня сложилось после прочтения малюсенького отрывка из её книги, который она мне показала. Не стану утверждать, что постиг всю суть прочитанного, но что-то такое-эдакое неуловимое в тексте напомнило о русских философах конца 19-го и начала 20-го веков. Публицистика профессионального уровня.
Я, конечно, слыхал о «литературных неграх», которые за «копеечку» строчат, чего захочешь, на безупречном языке. Но, думаю, это не тот случай — я ведь не только читал то, что с трудом выцыганил у нее, но и беседовал с ней неоднократно — мудрая девушка, однозначно.
Однако не следует спешить с выводами и составлять превратное мнение на основании моих нескладных диферамбов ее уму.
Юлия — это не хладносердая русалка науки, как могло уже показаться читателю, пресыщеному прозорливостью своей. Юлия — просто огонь чувственный, душевный и духовный.
Когда она говорит о Театре, или ремесле актерском, или о системе Станиславского — как горят ее темные глаза! Какие могучие волны особенной, неописуемой словами, энергии распространяются вокруг! Никогда еще не доводилось мне созерцать что-либо подобное…
Но отчего же разливается печаль в её глазах, когда, как ей кажется, что никто не смотрит, не видит? Тоска неизбывная, как у чайки по имени Джонатан Ливингстон, летающей в одиночестве так высоко, как не могут другие?
Как пел Высоцкий:
«Она жила под солнцем — там,
Где синих звезд без счета,
Куда под силу лебедям
Высокого полета.
Ты воспари — крыла раскинь —
В густую трепетную синь.
Скользи по божьим склонам,-
В такую высь, куда и впредь
Возможно будет долететь
Лишь ангелам и стонам.»
Так отчего? Нет, вовсе не оттого, что её окружают такие недалекие балбесы, как я. Естественно, что я не знаком с её окружением досконально. Но вот артистки и артисты, которые с ней вместе над спектаклем работали и сейчас над новым размышляют, — очень даже продвинутые товарищи. В этом я имел счастливую возможность убедиться, пообщавшись с ними в непринужденной обстановке, ведя прекраснословные беседы за чашей доброго вина. При всей своей невероятной образованности эти ребята, однако, не сжигаемы тем внутренним огнем, не одержимы идеей проникнуться абсолютизмом Немировича-Данченко, М. Чехова, Станиславского, Тарковского… Для них театр — хобби, наверное.
Голову закладывать не стану, что это так, да и зуб ставить не стану. Как акын, допью свой кумыс и допою, что вижу.
Как зрю своим шаманским оком, тесно Юлии в этой реальности, куда её забросило волею судеб. Не туда попала, можно сказать. А может карма выпала такая — пытаться пробудить, возжечь из искры пламень? Сделать невозможное — превзойти почитаемых Мастеров, создав абсолютно новую, модерновую систему Юлии?
Конечно, придется для этого найти, вдохновить идеей и обучить актёров. Создать, возможно новый вид декораций. Изменить подход к интерпретации сценариев… И много всякого другого порешать приземленного.
Но чем не шутит Великий Сценарист и Постановщик судеб людских?
Я хочу верить в чудо. Ура!