Время такое настало, что все заговорили о горячей ядерной войне. Только о том и трындычат.
Пустили, видимо, «волну» с башен заколдованных, мОроком дунули, ворожбой чародейской одурманили.
Савраска ликует – он готов сдохнуть, лишь бы узреть грандиозный салют из ракет, понаблюдать, как воплощается на горизонте и вырастает до небес отражение гриба-поганки бледной в ядовитой юбчонке…
Как я уже не раз, и так и эдак, сформулировать пытался – времена разные бывают. Вчера по Надьку все трындычали, позавчера про мистрали, а пару дней лет назад Сеня по кличке Яйценюх был в моде. А что лет 10 назад было? Помнит кто?
Летят дни, недели, месяцы, годы, а человеки и ныне там. И я с ними.
Только вот бояться надоело. Пугают, стращают, шантажировать пытаются, играть на привязанностях и чувствах – а вот хренчик розочка им с шипчиками в нежные сфинктеры рученьки.
Доигрались, заигрались, берега потеряли, добились эффекта противоположного, чем ожидали.
А все отчего? Да оттого-же, от алчности чрезмерной. Жадность, она даже фраера не щадит, как известно.
О ком речь? Кто такие они? На кого экивоки?
Естественно, не о Путине и не об Обаме. Эти примы-балероны шкубаются за место в свете рамп с другими (рангом помельче Меркелями-Оландами) балеринами и балеронами медийного псевдо-олимпа, набившего уже оскомину, полит-шоу. Пустое.
Управители мира, гроссмейстеры войн, хозяева жизни, рабовладельцы, господа планеты и как их там еще, кардиналов сереньких, – на свет софитов не прилетают мотыльками. Им теневые игры приятнее – ни имен ни фамилий на заборах телеэкранов не выцарапывают своих. Настолько теневые, что даже теней не хотят отбрасывать, как те вурдалаки.
Веками, да что там столетья — тысячелетиями сосали кровушку человечью, мясцо пожевывали, до костей обгладывали, до скелета…
Но меня достало.
Две недели в соляной колыбели (откуда все мы вышли когда-то), две недели солнца и свободы от режима – и все. Хватило, чтобы успеть остановиться, спокойно оценить происходящее, перестать гнаться и убегать, а просто побыть собой. Но главное впереди.
Отдых от гонки не спасает от ужасов. Наоборот – хочется жить. Смерть страшит холодом могилы и промозглостью небытия.
А вот возвращение в изнуряющую повседневность, где нужно постоянно принуждать себя быть рабом тех самых, самопровозглашенных, хозяев мира, вооруженных розовыми сексшопными плетками и медовыми тюряжными сухарями… – это пробуждает, отрезвляет и позволяет узреть безшорно происходящее.
И незачем бояться ядерной войны – терять-то нечего. Две недели земного рая за семь лет земного же ада – сомнительная приманка.
Переборщили они однозначно с алчностью. Умели бы делиться, такого бы не произошло. Но пусть их. Пусть будут. Пусть их судьбы судьи судят.
Экономия на наживке — крайняя степень алчности. А прикорм рабов, чтоб они вокруг приманки, пожрать, собрались, – роскошь вовсе непозволительная нынче. Кризис, однако.
На ночном небе кусочек луны растущей. Облака несутся ветром низко и быстро. То затмят они луну, то откроется она взору.
При виде этого космоса, при осознании непостижимости его посредством хилого ума, мельчает социум, ведомый путями успешности, теряется в соприкосновении с вечностью.
Каменые пирамиды долговечны. Песчанные бури давно пытаются соскрести их с поверхности планеты. Но тысячелетия проходят, а пирамиды стоят. Облезлые немного, пошарпанные, не блестят штукатуркой изразцовой больше, ущербинами времени покрылись. Сфинкс каменной оспой болеет. Ну с ним и его проваливающимся носом – разговор отдельный.
По другому дело обстоит с пирамидами финансовыми. Они инфомедийны.
Их не ветрами эрозия ест – они ведь и так из тени воздуха сотканы. Фундамента нет у них, потому и рушатся и, бывает, дня не простаивают – возникнут облаком на фоне богатой лунноликости и тут же движением финансовых движняков развеются.
Феноменальна глупость кидающихся скалолазнически покорять неприступные вершины успешнических вершин. Они тому песку подобны, что, смешавши Землю с Воздухом, поженившись с бурей, пытается наждачить море времени, стереть его с иллюзорности пространства. Вспомните Д‘Артаньяна, который со второго этажа яйцами на седло приземляться так умеет, что даже лошадь, от такого удара кинетической энергии, ускоренного гравитацией тела, — не падает со сломанными бабками и копытами, а наоборот, пускается в галоп, неся счастливого обладателя супермошонки [мошонка сия обладает невероятными свойствами парашюта, амортизатора, накопителя муладхарной энергии, вещмешка и просто предмета гордости] к его целеустремленной надобности.
Ветряные пирамиды для Д‘Онов Кихтаньянов созданы. Это их могучими лингамами турнирными копьями моментально выщербляются и борта, и палубы и вершины мачт гранитных кораблей. И проткнутые, как безжалостным лучом лазерной указки, несгибаемой иглой жажды наживы, — провисают нежные свинцовые паруса; вянут, как мимозы на морозе; не берут больше могучего ветра, создаваемого выдохом хилой груди ростовщика, зажатого в сундуке собственного рабства Мамоннова. И хлещет океан равнодушия в пробоины тонущих пирамид-галеонов. Они тонут. А с ними и те, кто в незыблимость скальную пирамид, стоящих не на основаниях, а на вершинах, — поверил и полез.
Инфопространственная логика – это тоже пирамида, сотканная по златому стандарту. То есть по канонам Золотого Сечения. Прикол только в том, что она, — пирамида, которая покоится не на стабильном основании своем, а балансирует на острие вершины.
И пусть удерживать такую пирамиду в равновесном состоянии очень затратно, доход от нее в тысячи раз превышает расходы.
Достаточно вообразить, что с небес течет дождем счастье, а внизу стоит человеческое существо и, разинув рот, жадно хватает капли. А вдруг, пирамида – это воронка? И вот она – перевернутая служит воронкой. И чем шире она в основании своем, тем большим «зонтиком» от блага является она для «ближних». Но тем больщим захватом стяжательным служит тому, кому в пасть горловиной своей воткнута…
В этом бедламе, сомнительной прелести и забавности, кто-то решил пугать изнуренных человечком маленьких, бесправных рабов демократии, — демократия она вообще родом из рабовладельческого строя и только в таком раскладе и возможна; — концом света. Это же нелепо! Грубо говоря, напугали шлюху минетом. Можно было бы сказать это мягче и научнее, — напугали козла бараном, или боюсь, как протон нейтрона, — но в данном варианте лучше про минет.
Миллиарды людей влачат свое существование без цели и смысла. Кормятся порнушкой вместо любви, сектантсво принимают за религию. А счастье меняют на глянцевые рекламы сытного быта.
Только вот качество порнушки и орденов магических сильно понизилось. Пестрые страницы каталогов богатой жизни разбросаны под ногами нищеты в трущебах. Ведь жизнецелевой принцип «хапни больше, отдай меньше» подразумевает отсутствие инвестиций в долгосрочные проекты.
Были лишены объема и красоты вечные ценности – кому нужна добродетель? Как благородство будет сочетаться с алчностью? Как справедливость уживется с лицемерием двойных стандартов пропаганды? Не задохнется ли искренность рядом с белозубостью фотошопной плаката дентопастного?
Обесценилась без вечности и жизнь. Ну и пусть сейчас грохнет. Если рядом, то моментально сотрет страдания. А ежели подальше, и помучиться придется, то будет спектакль трансцедентальный показан. Картины апокалиптические. Там и Гавриил с трубой будет, и мертвецы ходячие и трехшестерочная бестия… Но конец одинаковый.
Если и выживут кукловоды, то дровишек им побольше пожелаю. А то ведь придется топорик в наманикюренные лапки брать и лес валить для сугреву.
Про экологию после таких всплесков квантовых лучше говорить сухо и нейтрально – гигантская грибница, спорами всемирную коммуникацию устроившая. Кому грибница, а кому – гробница.
Бактерии, грибы, тараканы – новый социум, новый симбиоз, новая цивилизация.
Страшно? А чего? Кто-то из древних умников сказал что-то такое: там, где я, смерти нет. Там, где смерть, нет меня. Так чего бояться, если мы не втретимся никогда?
Война нужна? Вперед и побольше мощных вооружений, чтоб наверняка. Уже не страшно.
Почему это окна сверхзвуковые? Так ведь Овертон же!